Дочь колдуна - Страница 45

Доктор Бибер был трудоспособный, но ограниченный немец, которого занятия «точной наукой» еще более укрепили в материалистических убеждениях; но, не довольствуясь тем, что сам ни во что не верил, он не терпел, когда другие не разделяли его воззрений; а признавал он только то, что можно взвесить и высчитать.

– Нет! – неожиданно воскликнул он, перебивая разговор. – Я не могу забыть этого идиота, бретанского пастуха! Кто скажет, что в конце 19-го века найдутся, – не у папуасов каких-нибудь, – а в Европе люди, которые верят в привидения, лавров, вампиров и чертовых ублюдков? Это не слыхано, невероятно, возмутительно! Когда же наконец удастся «науке» рассеять тьму непроходимого невежества и искоренить «предрассудки», позорящие современное человечество.

– Ах! Как вы правы, Франц Готлибович! – горячо отозвался Масалитинов. – Суеверие – это нечто ужасное и главное – заразительное, а это еще того хуже. Слушая россказни о разных невероятных историях, в конце концов, не знаешь, чему верить.

– Раз навсегда надо быть уверенным в том, что кто рассказывает подобные истории – просто лгуны, а те, кто верит им, либо дураки, либо полоумные! – запальчиво воскликнул профессор.

– О! Как вы жестоки, профессор! Лгуны и полоумные?! Какой суровый приговор всякому, кто верит… не в «сверхъестественное», которое не существует, прибавлю, а в факты, еще не объясненные, наукой, и силы, столь же пока нам неизвестные, как двести лет тому назад непонятны были электричество, Рентгеновские лучи и спектральный анализ. Не говоря уже о том, что так называемые «суеверия» – стары, как мир, но в древности все общество верило этим явлениям, а между тем в среде своей оно имело таких светочей человечества, как Сократ, Пифагор, Платон, и т. д. – возразил Ведринский и прибавил: – Названия изменились, а не объекты, которые они обозначали. Тифон, – бог зла у древних, – это диавол, или, если желаете, злые духи под сим общим названием; равно как Аменти и ад представляют собой их жилище. Существование же злых духов было признано самыми высокочтимыми святыми.

Даже в тиши своих келий, или в пустынях, во время пламенной молитвы, перед этими высшими существами являлись демоны и с такой силой и упорством искушали их, что лишь своей непоколебимой верой да могучей волей могли они изгонять этих негодных тварей.

Профессор рассыпался презрительным смехом и ответил, ухмыляясь:

– Когда вы захотите спорить на эту тему, Георгий Львович, советую вам никогда не приводить вашего последнего аргумента, т. е. видений святых. Эти великие… оригиналы, проводившие жизнь в бездействии и лености, распевая не приносившие никому пользы псалмы, были, несомненно, фанатики, которые, благодаря постоянному одиночеству, особенно склонны к галлюцинациям. Мое же убеждение таково, что человек всегда остается человеком, даже в пустыне, а насильственно усыпленные инстинкты природы, или страсти, порождают соблазнительные картины, которые, являясь им в образе искусителей, олицетворяли бушевавшие в глубине существа неудовлетворенные желания. Что же касается суеверий в древности, то они ничего не доказывают, а заблуждение не становится почтеннее оттого только, что оно старо. Наконец, скажу вам, что все эти истории о «привидениях», «призраках», «демонах» и «колдунах» пустая болтовня, потому что ни одна из них никогда не была проверена и подтверждена серьезными и достойными доверия лицами.

– В этом вы ошибаетесь, профессор. Есть много удивительных случаев видений и даже фактов черной магии, которые были не только засвидетельствованы уважаемыми лицами, но даже подтверждены протоколами, – спокойно проговорил адмирал.

– И вы можете привести мне хоть одну такую занесенную в протокол историю? – с насмешкой спросил профессор.

– Несомненно. Знаете ли вы, например, историю видения шведского короля Карла XI?

– Нет, и сознаюсь в своем невежестве, так как никогда не интересовался этими… неуловимыми темами, – улыбаясь ответил профессор.

– История этого пророческого видения Карла запротоколирована в присутствии короля и документ этот сохраняется в государственном шведском архиве. Вот он вкратце. В ночь на 17 сентября 1676 года король, будучи нездоров, лежал в постели и около него находился канцлер Бьелке. В половине двенадцатого ночи король проснулся и, случайно взглянув по направлению окна, увидел большой свет в зале генеральных штатов, расположенной в противоположной части здания. Он указал на этот свет канцлеру и высказал опасение, не пожар ли там? Но канцлер уверил его, что виденное освещение было отражением лунного света на стеклах. Король не возражал и старался снова заснуть, но не мог; а когда, немного спустя, пришел советник Бьелке, родственник канцлера, узнать о здоровье короля, то опять увидели непонятный свет в той же зале, напротив. На вопрос, не знает ли советник чего-либо про пожар, тот тоже стал уверять короля, что это простое отражение на стеклах. Но на этот раз король уже не поверил их объяснениям, так как видел, что в зале двигались человеческие фигуры, а потому заключил, что случилось нечто необыкновенное. Король встал, надел туфли и халат.

– Господа, – сказал он, – вам известно, что кто боится Бога, тот ничего другого в мире не боится. Я хочу посмотреть, что происходит в зале генеральных штатов, и приглашаю вас следовать за мной.

Прежде всего король послал за вагенмейстером – управляющим дворцом, сказали бы мы ныне, – с приказанием принести ключи от залы. Когда тот явился, совместно с советником Оксенштиерна, то все направились к тайному ходу, находившемуся в нижнем этаже, под самой комнатой короля и рядом с старой спальней Густава Эриксона. У двери в тайный коридор король приказал одному из спутников отворить ее; но все, охваченные страхом, просили короля освободить их от исполнения этого приказания. Даже храбрый Оксенштиерна, не боявшийся ничего, ответил: