Дочь колдуна - Страница 22

Не буду говорить о раздиравшей душу сцене, разыгравшейся у трупа. И священник, и я думали, что несчастный Хонин лишится рассудка; наконец, его унесли в обмороке.

Когда мы привели его в чувство, он со слезами просил меня распорядиться погребением. Исполнив необходимое, я отправил посланного в город и пошел наконец в свою комнату, чтобы немного отдохнуть.

Я был разбит душевно и телесно, лег на диван и закрыл глаза. Вдруг с шумом отворившаяся дверь и резкий голос разбудили меня.

– Барин!. Барин!.. Иван Андреевич! Мертвенно-бледная и с блуждавшими глазами Анисья рассказала, что должно быть дьявол повинен в смерти Марии Петровны, потому что когда стали обмывать тело, то нашли ясно видимый отпечаток рук с когтями, от которых остались даже кровоподтеки.

– Ровно кто ее тянул… Пожалуйте, барин, я покажу вам этот знак. Никого нет, Груша и Федосья убежали и не хотят обмывать покойницу, боятся, – закончила старуха, вытирая глаза.

Машинально последовал я за ней и когда она приподняла край покрывавшей тело простыни, я своими глазами увидел у локтя черноватый отпечаток руки, ногти которой глубоко вошли в тело и оставили на коже кровавые знаки.

– На другой стороне такой же знак, – сказала старуха.

– Горемычная ты моя, Мария Петровна! Никто не хочет даже помочь одеть тебя; обе негодные девки сбежали. Ну, да справлюсь и одна. Голубушка моя, она даже потеряла крест, но я надену ей материнский, который мне подарил барин.

Я перекрестился, помолился над усопшей и ушел к себе, сильно взволнованный и вновь мучимый страхом и предчувствием новой беды.

Прежде всего я поднял шторы и открыл окна; мне хотелось света, а темнота пугала меня.

В возбужденном состоянии ходил я взад и вперед, и в первый раз горевал о своем невежестве в законах оккультного мира. Люди только глумятся обыкновенно над «сверхъестественным»; смеются с высоты своего мнимого умственного величия над деревенским знахарем, который умеет «отнять» у коровы молоко, наводить «порчу», гадать или фабриковать любовные зелья. Нас учат «наукам» и множеству вещей, без которых легко можно обойтись, и оставляют в полном неведении относительно невидимого мира и окружающих нас злополучных, таинственных сил, против которых можно было бы обороняться, если бы мы знали их и понимали их проявление. А вместо того, нас отдают во власть невидимых врагов слепыми, невежественными и беспомощными, уча даже не верить в них и делая нас тем самым вдвойне беззащитными.

Все эти мысли толпились в моей голове, порождая негодование и сожаление. Сам я не мог более сомневаться в силах ада и подавляющие доказательства убеждали меня в его могуществе, а потому надо было ожидать, что подлый колдун, жестоко разбивший жизнь молодого, невинного существа, произведет еще новое покушение на ее прах. Я перечитал уже достаточно книг по оккультизму и знал, что труп представлял драгоценную добычу для «черного мага», и смерть Вячеслава подтвердила это.

А что Маруся также пала жертвой оккультного убийства, – тоже не представляло и тени сомнения. Но как огра дить мертвую от какого-нибудь покушения злодея?

В моем глупом неведении я не мог даже себе представить, какого рода покушение было возможно. Может быть, новый «аватар», а может быть, какое-нибудь иное мерзкое кощунство? И я принужден был допустить это, потому что не знал, как предупредить и помешать ему. Ах! Если бы Иоганнес был здесь! Он научил бы меня и помог; но он далеко, и нет никого, кто посоветовал бы мне.

В отчаянии и усталый от всех этих волнений, я бросился в кресло; думать я не мог более, все кружилось в моем мозгу. Приход моего вестового несколько рассеял меня. Он принес письмо и объемистый пакет.

– Письмо и пакет заказные из Лиона, – доложил он.

– Из Лиона?

Я вскочил, письмо могло быть только от Иоганнеса. О, если бы он знал мои мучения!

Я поспешно вскрыл конверт. Письмо было на самом деле от Иоганнеса и, пока я пробегал первые строки, меня охватила суеверная дрожь.

«Молодой друг мой! – писал доктор. – Если предвидение меня не обманывает, то письмо это придет в такую минуту, когда вам очень понадобятся помощь и совет. Готовится большое дьявольское злодеяние, и, может быть, оно будет уже совершено, когда до вас дойдет моя посылка; последнее возможно. Потому посылаю вам свои советы, как помешать Красинскому проделать какую-нибудь новую мерзость относительно его несчастной жены. А что он будет пытаться, это несомненно. В пакете вы найдете все необходимые вам вещи и также пергамент, где записаны магические формулы, которые вам следует знать и потому выучить наизусть. Прежде всего возьмите полотняную простыню, которую я посылаю, и прикажите обернуть ею тело умершей под платьем. На шею наденьте эмалированный крест на красной цепочке, а под голову положите металлическую пластинку и в гроб насыпьте ладана; когда же тело будет выставлено, очертите катафалк красным мелом. Надеюсь, что этих предосторожностей будет достаточно, чтобы оградить усопшую от демонских нападений. В третью ночь, накануне погребенья, надо принять особенные предосторожности. Наблюдайте, чтобы весь день горели лампады и свечи, окропите комнату крещенской водой, а перед полуночью спрячьтесь сами за изголовьем гроба. Вы должны иметь наготове лук и стрелы, данные мною вам. В полночь он придет. Как только часы начнут бить, произносите формулы. Он не заметит вас, и когда будет около красного круга, вы пустите стрелу».

Далее следовали некоторые менее важные указания и, под конец, добрые пожелания успеха.

Счастливый и признательный, сложил я письмо. С сердца моего свалился точно тяжелый камень: я был предупрежден, научен и вооружен. С почтительным любопытством я открыл пакет и осмотрел находившиеся в нем предметы. Простыня была тонкая, как батист, и покрыта разноцветными кабалистическими знаками, а посредине находился большой красный крест. Распятие было старинное, драгоценной работы, и главу Христа окру жали лучи, а висело оно на тонкой золотой цепочке с красной эмалью. Металлическая же пластинка была яйцевидной формы и на поверхности ее были выгравированы две переплетавшиеся пентаграммы в виде звезды, окруженные кабалистическими знаками.